Я помню всё, что сделал.
И худшее – это то, что я помню, как мне это нравилось.

Когда твоя жизнь принадлежит только тебе одному и ты прекрасно знаешь, что когда случится и чем это обернется, потерять контроль ты боишься еще сильнее, чем если бы тебе было ради кого и чего жить, к кому и чему возвращаться. И еще больше ты боишься не смочь вернуть все на круги своя, так, как ты и привык, как всегда у тебя и было, чтобы не мучиться с новым порядком, чтобы было все по-старому и не менять те далеко идущие планы, что ты уже давно себе вообразил и хранил их где-то в очень глубоком клочке мозга. Чтобы не сожалеть о том, что у тебя так это и не получилось.
Сегодня Гарри Харт потерял контроль над ситуацией в своей жизни целых два раза, что привело его практически к краху. Его очередной эксперимент с попыткой ввести в Кингсман человека не из высших слоев общества снова провалился, и из-за чего? Из-за привязанности. Из-за того, что парень расчувствовался и не смог выстрелить в собаку, которую долгое время воспитывал. Понятное дело, что этого не смог бы сделать находящийся в здравом уме человек, но агент секретной службы не должен никого выделять для себя, ведь как тогда поступать с предателями? А ведь они втираются в доверие и притворяются друзьями и могут это делать очень долго и так искусно, что никогда не поймешь и не поверишь, что они в чем-то виноваты. Впрочем, что теперь об этом. А вдобавок мальчишка "забыл вернуть" автомобиль. Позор за это не только его касается.
Но день решил, что сюрпризов еще мало. Именно сейчас Валентайну нужно было дать наконец Кингсману зацепку, что поможет сложить все части паззла его замысла воедино. Конечно же, Галахад немедленно решил следовать пойманному следу, чтобы не упустить момент и вовремя понять, что у этого психа на уме. И хотя как раз вот эта часть жизни Гарри Харта не поддается вообще никакому контролю, за нее он волнуется меньше всего. Надо значит надо, пусть все будет так, как случится, а со всем остальным он разберется позже.
Или нет. Уже не разберется. Уже не успевает заранее смириться с любым исходом событий и выйти сухим из воды. Слишком много крови на руках и не важно, что был чем-то и кем-то вынужден пролить ее. Какой-то эффект бабочки - сам спровоцировал, сам устроил эту бойню, один остался в живых, но и это исправили. Свист пули, вылетающей из дула пистолета, разрывает воздух. Секунда - и боль разливается по телу, опрокинутому назад и с глухим звуком рухнувшему на асфальт у дверей церкви.

Моя жизнь имеет тенденцию распадаться на части,
когда я просыпаюсь, знаете ли.

Чей-то голос то и дело возникает где-то в темноте и тумане. Гарри не мог разобрать слов или понять, кому голос принадлежит, но он точно знал, что уже слышал его. То тихим и спокойным, то сквозь плач, то таким громким криком, что возникало желание заткнуть уши, если бы он мог. Слышал так часто, почти постоянно, что хотелось кричать в ответ, но он не мог. Из его рта не исходило ни звука, но на самом деле он даже не открывал его. Его все равно никто не услышал бы, потому что все это происходит лишь в его голове. Голове, которая, почему-то, до сих пор работает, хотя схлопотала свинцовую пулю. Мужчина недоумевал, это ли и есть загробная жизнь, которой все так боятся, но желают? Немного боли и бесплотное существование непонятно где, непонятно сколько, ибо не можешь наблюдать смену дней и ночей? "Как ошибочно называют смерть вечным покоем..."
Будто в наказание за эту мысль, резкая боль пронзила виски, а внезапно появившиеся странные звуки ее только усиливали. В то же время, он по-прежнему не мог ничего сделать, лишь продолжая вглядываться в рассеивающийся перед ним туман. Пока не раскрыл глаза и не уперся взглядом в кипенно белый потолок. И все. Ощущение, будто просто проснулся после долгого сна с головной болью. И осознание собственной туповатости, потому что не понимаешь, где находишься, пока обзор не закрывает чье-то лицо. Вопросы стали заполнять голову со стремительной скоростью, перебивая друг друга и не давая сосредоточиться, отчего мужчина снова закрыл глаза.