Вечная, призрачная, встречная,
Сможет уберечь меня - обыденный сюжет всех религий.

Обычно это время между ненавистными всем экзаменами в июне и еще более ненавистными, но уже ему одному, педсоветами в августе Майрон посвящал лени, такой безнадежной, что месяц тянется как патока, медленно и красиво. Один месяц в году можно себе позволить тупо сидеть дома, в кресле и неизменно с книгой, и почти не вылезать за пределы территории своей комнаты, гостиной или библиотеки. Ну ладно, максимум - дома Симпсонов в родном для него Трентоне. Но не более. В конце концов, в течение всего остального года он не отказывает себе в активном отдыхе - путешествиях, походах, экскурсиях, соревнованиях. Однако, это лето выбьется из череды похожих друг на друга как две капли воды благодаря Грейс. Казалось бы, он уже привык к ее капризам, внезапным звонкам и приходам поболтать, втягивании его в какие-то авантюры локального масштаба, но это событие было совсем иное. Конечно же, Майнор младший давно уже понимал, к чему будут стремиться его родители, но полагал, что дело спущено на тормоза, раз его ничем таким не донимают. Ошибался, сильно ошибался. Если не в своих, то в ее родителях точно.
При всех открытых окнах в автомобиле стояла адская духота, но Майрону, надо сказать, с его хроническим насморком во время всего весенне-летнего периода было хуже всех остальных. Родители старались этого не замечать, хотя и запаслись как обычно огромной коробкой бумажных платков и капель в нос. Совершенно бесполезные меры. "Но насморк в этом году далеко не самое страшное", думалось мужчине, хотя первый приступ паники из-за того, как размеренная и спокойная жизнь утекает сквозь пальцы, уже успел потонуть в начавшейся по этому поводу суете. К этому давно все шло, настолько давно, что, когда все начиналось, никто этого даже не осознавал, и до сих пор все подобные порывы казались не больше чем шуткой и флиртом. Доигрались.
Чем дольше тянулось время в нереально длинной пробке на выезде из Трентона в пригород, где находилась церковь, тем более флегматично выглядел Майрон. Он уже видел, сколько время, на сколько они опаздывают и как медленно тянутся минуты, совершенно не желая отсчитывать секунды до "взрыва". Ни один Майнор не любит ждать, но в машине свою нервозность по этому поводу показать трудно - руль, по которому можно постукивать пальцами, есть только у одного. А Грейс не любит, когда опаздывают. Когда опаздывает он, как всегда. Никогда и никуда, вот только к ней. Под венец, наверное, тоже. Сейчас Майрон слабо представляет себе тот день, когда поведет Грейс к алтарю. Насколько он помнил, в детстве Грейс о таком не мечтала. По крайней мере, он так думал. Он не видел ее в такой роли. Ну, наверное. В принципе. Но видел видел их обоих, себя рядом с ней, в подобных обстоятельствах. Стыдно будет признаться, но да, он об этом думал. Но не о всяких там церемониях, разделяющих жизнь на "до" и "после", а о том, что наступит время, когда им не придется расходиться вечером на разные улицы, связываться по телефону, потому что они будут жить в одном доме, будут одной семьей. Ему казалось, что от этого никуда не деться, да ему и не особо-то хотелось. И не зря.
Невидящий взгляд уперся в боковое зеркало и пробыл в пределах него до самого конца поездки. Наконец старенькое авто затормозило на гравии у церкви и Майрон был первым, кто выскочил из машины. Негоже было заставлять себя ждать еще больше, но, все же, он снова пригнулся к зеркалу, но уже осмысленным взглядом и видя то, что хочет. Сколько раз за свою жизнь он смотрел в зеркала и видел свое лицо, в суете не замечая, что они на самом деле отражают? Сейчас, как и всегда, он видит себя напротив, но себя другого, не такого, как раньше. Что же изменилось? Он просто был счастлив и устал. Он добился всего желаемого, хоть и потратил уйму времени, нервов и денег. И сейчас он должен пойти и отрепетировать очередной судьбоносный шаг вперед по лестнице жизни, а у него нос опух. Ладно, это меньшая из бед. Большей проблемой была сохранность мороженого в багажнике, но, благо, сумка-холодильник не подвела и уже через пару минут Майрон вошел в здание церкви, направляясь прямиком к невесте и лишь мельком бросив приветствие ее родителям. И пусть это выглядело небрежно и неуважительно, первоочередной у него была другая цель, более важная и благородная, от которой зависило не только его спокойствие - усмирить уже начинающего пыхтеть дракончика по имени Грейси.
- Вы опоздали... - девушка обиженно поджимает губы, как он ожидал, но к этому, слава богу, он подготовился.
- Я опоздал, да, - кивает Майнор, даже не собираясь оправдываться и произносить это самое раздражающее в мире "но". Грейс просто отучила его это делать. По крайней мере, это полезно в случаях, когда он действительно виноват. А в этот раз он реально мог выехать и пораньше, прекрасно умея обращаться с интернетом, чтобы посмотреть, как долго и на каком участке дороги предстоит задержаться. Было, конечно, еще куча других причин - и суета матери, и то, что отец проспал, и то, что сам Майрон заезжал за мороженым, - вот только Грейс это вовсе не волновало. Майрон настолько к этому привык, что уже давно ему кажется, что в этом она тоже права. - Позволишь мне искупить свою вину? - Принимая самый виноватый вид, что может, Майрон подходит к невесте со спины и обнимает ее, накрывая ее руки своими, но в ладонях сжимая подарки, которые уж точно должны были облегчить ей времяпрепровождение в этот жаркий час - веер и мороженое. А что он еще мог сделать? Спорить с ней себе дороже, да и не время и не место, пусть хотя бы до дома побудет потухшим и едва дымящимся вулканчиком, а уж дома пережить извержение куда проще. Там можно пустить в ход и шуточки повзрослее, и подушки, и хлопанье дверьми, если пожелаешь, хотя до последнего доходило редко, и, надеялся Майрон, не будет доходить. - Я даже не буду с тобой спорить на счет всяких этих... штук по церемонии и ты сделаешь все как хочешь. М? - Спорить и правда не шибко хотелось. Накалять атмосферу еще больше было чревато, плюс, его аллергическое состояние не располагает к долгим и нудным разглагольствованиям в попытке доказать, что лилии лучше орхидей будут смотреться у нее в руках в качестве букета, который полагается кидать подружкам. Ему вообще нет никакой разницы, что это будут за цветы и кто будут эти подружки, и как будет украшено помещение и на какой машине они поедут домой, и домой ли,.. для него в этот день будет существовать только ее улыбка и непривычное ощущение от кольца на руке, будто появилось там что-то, чего не было раньше, лишнее на первый взгляд, но очень нужное. И нет, для него это не значит быть под каблуком, ведь он позволял себе прогибаться под ее характер так редко, за все то время, что знает ее.